|
 |
Анекдоты на разные темы |
|
Рассказывают, что на каком-то собрании, перед от`ездом за границу, Евтушенко возмущался:
- Меня будут спрашивать о деле Буковского. Снова мне отдуваться? Снова говно хлебать?!
Юнна Мориц посоветовала из зала:
- Раз в жизни об`яви голодовку...
Юнна Мориц в Грузии. Заказывает стакан вина. Там плавают мухи.
Юнна жалуется торговцу-грузину. Грузин восклицает:
- Где мухи - там жизнь!
Алешковский рассказывал:
Эмигрант Фалькович вывез из России огромное количество сувениров. А вот обычной посуды не захватил. В результате семейство Фальковичей долго ело куриный бульон из палехских шкатулок.
Алешковский уверял:
- В Москве репетируется балет, где среди действующих лиц есть Крупская. Перед балериной, исполняющей эту роль, стоит нелегкая хореографическая задача. А именно, средствами пластики выразить базетову болезнь.
Томас Венцлова договаривался о своей университетской лекции. За одну я беру триста долларов. За вторую - двести пятьдесят. За третью - сто. Но эту, третью я вам не рекомендую.
В Нью-Йорке гостил поэт Соснора. Помнится, я, критикуя Америку, сказал ему:
- Здесь полно еды, одежды, развлечений и - никаких мыслей!
Соснора ответил:
- А в России, наоборот, сплошные мысли. Про еду, про одежду и про развлечения.
Оказался в больнице. Диагнос - цирроз печени. Правда, в начальной стадии. Хотя она же, вроде бы, и конечная. После этого мои собутыльники по радио "Либерти" запели:
"Цирроз-воевода дозором
Обходит владенья свои..."
Сцена в больнице. Меня везут на процедуру. На груди у меня лежит том Достоевского. Мне только что принесла его Нина Аловерт. Врач-американец спрашивает:
- - Что это за книга?
- Достоевский.
- "Идиот"?
- Нет, "Подросток".
- Таков обычай? - интересуется врач.
- Да, - говорю, - таков обычай. Русские писатели умирают с томом Достоевског на груди.
Американец спрашивает:
- Ноу Байбл? (Не Библия?)
- Нет, - говорю, - именно том Достоевского.
Американец посмотрел на меня с интересом.
Когда выяснилось, что опухоль моя - не злокачественная, Лена сказала:
"Рак пятится назад..."
ВЫшел я из больницы. Вроде бы поправился. Но врачи запретили мне пить и курить. А настоятельно рекомендовали ограничивать себя в пище. Я пожаловался на все это одному знакомому. В конце и говорю:
- Что мне в жизни еще остается? Только книжки читать?!
Знакомый отвечает:
- Ну, это пока зрение хорошее...
Диссидентский романс:
"В оппозицию девушка провожала бойца..."
Волков начинал как скрипач. Даже возглавил струнный квартет. Как-то обратился в Союз писателей:
- Мы хотели бы ввыступить перед Ахматовой. Как это сделать?
Чиновники удивились:
- Почему же именно Ахматова? Есть более уважаемые писатели - Мирошниченко, Саянов, Кетлинская...
Волков решил действлвать самостоятельно. Поехал с товарищами к Ахматовой на дачу. Исполнил новый квартет Шостаковича.
Ахматова выслушала и сказала:
- Я боялась только, что это когда-нибудь закончится...
Прошло несколько месяцев. Ахматова выехала на Запад. Получила в Англии докторат. Встречалась с местной интеллигенцией.
Англичане задавали ей разные вопросы - литература, живопись, музыка.
Ахматова сказала:
- Недавно я слушалла потрясающий опус Шостаковича. Ко мне на дачу специально приезжал инструментальный ансамбль.
Ангичане поразились:
- Неужели в России так уважают писателей?
Ахматова подумала и говорит:
- В общем, да...
Миши Юпп сказал издателю Поляку:
- У меня есть неизвестная фотография Ахматовой.
Поляк заволновался:
- Что за фотография?
- Я же сказал - фото Ахматовой.
- Какого года?
- Что - какого года?
- Какого года фотография?
- Ну, семьдесят четвертого. А может, семьдесят шестого. Я не помню.
- Задолго до этого она умерла.
- Ну и что? - спросил Юпп.
- Так что же запечатлено на этой фотографии?
- Там запечатлен я, - сказал Юпп, - там запечатлен я на могиле Ахматовой в Комарове.
Миша Юпп говорил своему приятелю:
- Ко мне довольно часто являются за пожертвованиями. Но выход есть. В этих случаях я перехожу на ломаный английский.
Приятель заметил:
- Так уж не старайся.
Гриша Поляк был в гостях. Довольно много ел. Какая-то женщина стала говорить ему:
- Как вам не стыдно! Вы толстый! Вам надо прекратить есть жирное, мучное и сладкое. В особенности сладкое.
Гриша ответил:
- Я, в принципе, сладкого не ем. Только с чаем.
Блюмин рассказывал, как старая эмигрантка жаловалась мужу:
- Где моя былая грация? Где моя былая грация?
Муж отвечал:
- Сушится, Фенечка, сушится.
К нам зачастили советские гости. Иногда - не очень близкие знакомые. В том числе и малосимпатичные. Все это стало мне надоедать. Мама бодро посоветовала:
- Об`ясни им - мать при смерти.
Лена возражала:
- В этом случае они тем более заедут - попрощаться.
Эмигранка в Форест Хиллсе:
- Лелик, если мама говорит "ноу", то это значит - "ноу"!
В Ленинград приехала делегация американских конгрессменов. Встречал их первый секретарь Ленинградского обкома Толстиков. Тут же состоялась беседа. Один из конгрессменов среди прочего заинтересовался:
- Каковы показатели смертности в Ленинграде?
Толстиков увереннои коротко ответил:
- В Ленинграде нет смертности!
Беседовал я с одним эмигрантом. Он говорил среди прочего:
- Если б вы знали, как я люблю телячий студень! И шашлыки на ребрышках! И кремовые пирожные! И харчо!
- Почему же, - спрашиваю, - вы такой худой?
- Так ведь я кушаю. Но и меня кушают!
Самый короткий рассказ:
"Стройная шатенка в кофточке от "Гучи" заявила полной блондинке в кофточке от "Лорда Тейлора": - Надька, сука ты позорная!"
|
|
|
